Is it too    late
[indent] Nothing to salvage
Are you   friend or foe?

[indent] гестия джонс вскакивает с кровати раньше, чем до неё приходит осознание, что могло послужить причиной этому, чувствуя как сердце с той стороны прошибает легкие и рёбра. ее сон в последнее время - один сплошной кошмар, в котором гестия застряла даже без надежды разорвать порочный круг. каждую ночь ее подсознание привносилось что-то новенькое, но лица, фигурирующие ночами всегда были одними и теми же: гидеон, офелия, иногда розмари или гвеноног. всех их, кроме дженкинс, она всегда видела в конце мертвыми, и только сны с офелией отличались сюжетными поворотами, но исход всегда один - секрет гестии больше не секрет. и, честно сказать, она не знала что хуже.[float=right][/float]
джонс долго не может понять, звук, глухими хлопками раздирающий комнату является реальным или же всего лишь потоком крови, бьющим по ее барабанным перепонкам, пока ее глаза не привыкают в темноте, вылавливая в углу комнаты небольшой тёмный силуэт. селия. сова семьи дженкинсов. гестия невольно чувствует, как немеет ее перевод, а желудок годов вернуть обратно ее ужин. гестия джонс никогда не волновалась сильней, чем сейчас, когда почти все ее тело покрылось холодной испариной. люмос. она жадно хватает глазами каждое словно, пытаясь найти в нем намёк на то, что ее раскрыли, обвинения, вполне стандартные для такой ситуации. она старается найти что угодно, что бы понять, что она провалилась, но нет. и от этого камень груза становится еще тяжелей. еще неподъёмней. в глубине души, она надеялась, что все закончилось. гестия покидает свою спальню. гулять по ночному лондону в такие времена худшее решение, которое могло прийти ей в голову, но она понимает, что это единственное, что может сейчас привести ее мысли в порядок.

[indent] она смотрит на часы выжидающе, стараясь дышать ровно, глубоко, что бы привести мысли в порядок. еще со школы она усвоила, что сопротивляться легилименту бесполезно, что сопротивление открывает как раз все то, что нужно скрыть. у неё был другой способ - порядок, в котором то, что нужно скрыть отходило на задворки разума, выставляя на поверхность не существенные детали. так ты сам поглощаешь волнение, так ты сам делаешь свой разум несущественным. но сейчас, чем сильней она пыталась успокоиться, тем сильней выразили наружу все ее секретеры, которые абсолютно точно не нужны были офелии: поручения грозного глаза, большой, длинный стол и лица всех присутствующих на собрании, воспоминание джонс, как ее разрывает изнутри, когда говорят о шпионаже, но она же, вместо протеста, просто кивает головой и говорит, что все будет исполнено. она старается скрыть все то, что положит не просто конец их многолетней дружбе, а разобьёт душу и джонс и дженкинс в дребезги. черт. решение приходит быстро. она думает о том, кто сильнее всего для неё - гидеоне. он сильнее всего в ее мыслях, он тот, кто затмевает все. это то, что она бы хотела всегда оставить при себе, но это малая жертва. даже если офелия прорвется в ее сознание, это будут те воспоминания, за которые ей не стыдно, сколько бы боли они не несли в себе. она подходит к камину, набирая в руки горсть порошка, когда до встречи остаётся насколько минут. назад пути нет.

[indent] джонс перебирает край своей юбки. дурацкая привычка мять одежду у неё появилась еще с детства. те, кто знали ее лучше понимали одно - это верный признак что она волнуется. примитивная сублимация эмоций начала проявляться у гести еще на похоронах матери. отец же говорил, что это нормально, у каждого есть свои особенности, свои слабые стороны. для гестии одной из них были именно пальцы, постоянно сминающие одежду. так она становилась открытой книга для магом, которые об легилименции не знали ничего, так она показывала свой  с т р а х.
[indent] дом дженкинсов стал для неё практически своим собственным когда она окончательно потеряла семью, когда возвращение в свой собственный казалось непомерной пыткой. но и сейчас находиться здесь было равнозначно пытке. гестия всматривается в лицо офелии, озадаченная, взволнованная, - ты перепугала меня до смерти ночной совой, что происходит? - никаких ответов. джонс чувствует как ее страхи смешиваются в дичайший коктейль: страх за свою тайну и страх за свою подругу. и какой бы мразью сейчас джонс не была, второй страх был сильней.

[indent] она наклоняет голову, выжидая, стараясь прочесть что-то, что скрыто между строк. ну же, офелия, мы слишком давно вместе, я вижу что что-то не так. гестия старается сделать взгляд мягче, что бы не так пугать подругу, но тщетно. она не может расслабиться, чувствуя, как каждая клетка тела находится в дичайшие напряжении. для нее ситуация усугубляется до предела.
[indent]  [indent] в д о х
[indent]  [indent]  [indent]  [indent] в ы д о х

[indent] джонс принимает приглашение дженкинс, играя по ее правилам. даже если это путь на ее плаху, то она пройдёт его с достоинством, но что-то внутри подсказывает ей, что речь пойдет далеко не о самой гестии, тут что-то иное. и легилиментом для этого быть не надо. гестия берет кружку, обхватывая ее ладонями, делая ее жар своеобразным якорем для себя. боль всегда помогает вернуть контроль мыслям, - я никогда тебя не осуждала, ты знаешь - сущая правда, - но вот первое, - гестия наклоняет голову, стараясь улыбнуться, что бы хоть как-то снять это нависшее напряжение, - ладно, я пообещаю кричать не сильно. кстати, родители в доме?- гестия заливается смехом, но тут же смеряется под взглядом офелии, жестом как бы закрывая рот на замок, поднимая руки в знаке примирения. тем не менее, гестия чувствуют укол обиды, когда понимает, что уровень доверия немного упал. и ее это злит, это не тот повод что бы сомневаться в ней. И офелия ловит это, но не всю гамму грязи эмоций гестии, только одну, - это и не осуждение! - она не договаривает. просто потому что ей больше толком и нечего сказать. она начинает гонять мысли. гидеон, гедеон, гидеон...

[indent] она прислушивается к словам подруги, поднимая одну бровь вверх, наклоняясь к ней ближе телом, словно слова не до конца долетают до нее, словно то, что она слышит сейчас ее слуховые галлюцинации. гестия никогда не лезла в личную жизнь офелии, никогда не говорила с кем стоит водиться, а с кем нет, но каждый раз, когда она слышала о лестрейндже, она невольно поджимала в губу.  грустная история о том, как друзья в детстве готовы были перегрызть друг другу глотку теперь. хотя, возможно именно стараю дружба, покрытая тоннами пыли и не позволяла это сделать. гестия каждый раз закрывала лицо рукой, когда в кулуарах аврората и ордена звучала эта фамилия и далеко не в хорошем контексте. в ее голове сразу всплывали воспоминания о парне, с которым они в начале были соперниками на поле для квиддича, а потом могли спокойно разговаривать с друг другом, шутить. теперь это все прошое, теперь они снова по разные стороны баррикад. и единственное что их обьединяет, - офелия. джонс произносит это имя протяжно, с долей сожаления. она никто, что бы сейчас поучать подругу, она не та, что должна читать ей нравоучительные морали, но это не мешает чувствовать ей вину. джонс боится за офелию, боится даже не из-за ее отношений, а из-за того, во что эти отношения могут ее втянуть. джонс смотрит на подругу с сожалением, с нескрываемой грустью, боюсь что-то сказать, боюсь, что любое ее слово сейчас может оттолкнуть дженкинс от джонс, а учитывая пропасть между ними сейчас, это было бы сродни аваде в упор для самой гес.

[indent] каждый раз, когда гестия думает, что хуже быть не может, что дно достигнуто и она по нему ходит, кто-то прошибает его, словно наслаждаясь падением девушки в самую бездну. и в этот раз это была газета.

[indent] она верила в орден так, как не верила ни во что другое. да, не все методы она разделяла, но глупо было сражаться против зеленых вспышек экспелиармусом. она чувствует, что теряет контроль, чувствует как волна негодования/ненависти накрывает ее. она смотрит на офелию, понимая что вот-вот и она станет открытой книгой для нее. если уже не стала. джонс всеми силами старается скрыть воспоминания об ордене, о собраниях, о слежках, но они, предательски, сами всплывают у нее в голове. вдох-выдох. лучшая защита эта нападение. И для нападения у нее оставался только один манёвр.

[indent] - стоп, что? лестрейндж? офелия, только не говори что ты серьезно,- она старается перенаправить все свои эмоции на рабастана, [float=left][/float] в начале насильно, а потом понимает, что ей уже и не нужно стараться, что бы ненавидеть его, - я думала что он все, законченная глава, что ты все поняла еще вт хогвартсе. зачем опять нырять в эту грязь, - она смотрит на подругу. и бьет словами целенаправлено, больно, задевая за старые и, похоже, еще не зажившие раны. делая больно и себе и дженкинс, - мы выросли, хватит! это перестаёт даже быть смешным. я уже даже не говорю о том какой он, просто подумай, какие проблемы будут у юдж из-за того, что вы снова решили поиграть в любовь, - еще один удар. по самому ценному для офелии. джонс чувствует, как ее саму прошибает дрожь из-за упоминаний старшей сестры. все это неправильно, все это в корне неверно. но таковы реалии войны, и сдавать позиции сейчас было бы самым глупым решением, - ты же умная девочка, так почему каждый раз ты лезешь в какое-то дерьмо. каждый последующий хуже предыдущего, а сейчас ты просто замкнула круг,- еще один удар, теперь в сторону генри. джонс достаёт все козыри из рукава. ей взгляд снова падает на передовицу «пророка».